Еврейский календарь

1935, 6 сентября — (8 Элула 5695) Исааком Коэном в западной части Гуш-Эциона, в южной части Западного берега, к югу от Иерусалима и к западу от Вифлеема куплены сельскохозяйственные земли, которые в 1943 году были переданы в Еврейский национальный фонд. Лишь только созданная в 1935 году, ферма была покинута во время арабского восстания, а после войны за Независимость оставалась под оккупацией Иордании до 1967 года.

1947, 11 декабря — (28 Кислева 5708) Война за Независимость. Первое, пока неудачное, нападение арабов на транспорт в поселения Гуш-Эциона. Арабская атака еврейского квартала Старого города Иерусалима.

1948, 12 января — (1 Швата 5708) Война за Независимость. 300 арабов напали на конвой, который возвращался из Гуш-Эциона

Округ лежит в 20 км к югу от Иерусалима, на полпути к Хеврону. Чуть южнее, в долине Эмек Ха-Браха состоялось одно из решающих сражений восстания Маккавеев, там погиб Эльазар, младший из пяти братьев. В истории Израиля Гуш-Эцион появляется в начале 20-х гг., когда британские власти предложили ветеранам еврейских батальонов основать там поселение. Но на горе не было источников водыи земли, годной для обработки. Ветераны отказались. В 1927 г. ортодоксы из Иерусалима основали поселение Мигдаль-Адар. Однако во время арабских погромов 1929 года вынуждены были уйти. Пустующую землю несколько лет спустя купил предприниматель из Реховота по фамилии Хольцман, основавший компанию Эль ха-Хар (В гору), он построил поликлинику для соседних арабских деревень и заложил поселение Кфар-Эцион. В 1935 г. иерусалимский торговец Ицхак Кохэн приобрёл земли, прилегающие с севера к территории Эль ха-Хар, построил ферму и проложил к ней дорогу от главного шоссе. Наконец, все земли выкупил Керен ха-Каемет и начал искать поселенцев. Первыми поднялись в горы Хеврона религиозные сионисты. Они построили кибуц Кфар-Эцион. В сентябре 1945 г. молодёжное религиозное движение Бней-Акива основало второй кибуц Мсуот-Ицхак, а в октябре 1946 г. - третий Эйн-Цурим. Группу этих поселений назвали Гуш-Эцион. В феврале 1947 г. к Гушу присоединился кибуц Рвидим. В центре Гуша находилась арабская деревушка Хирбет-Закария. В декабре 1947 года арабами был уничтожены все пять машин иерусалимского конвоя в округ, из 26 человек в живых осталась только одна девушка. Мстя за гибель товарищей, поселенцы выгнали жителей Хирбет-Закарии из их домов. (У. Мильштейн)

. Двое сопровождающих погибли.

1948, 13 января — (2 Швата 5708) Война за Независимость. В ответ на вчерашнее арабское нападение на конвой из Гуш-Эциона защитники Гуша атаковали арабские машины на шоссе Иерусалим - Хеврон.

1948, 14 января — (3 Швата 5708) Война за Независимость. Начало арабского наступления на поселения Гуш-Эциона. Около 1000 арабов окружили Гуш-Эцион и начали обстрел поселений, одновременно 200 арабов под прикрытием пулемётного огня пытались прорваться к покинутому арабами посёлку в центре Гуш-Эциона. Атака былы отбита, но погибли трое защитников поселений. Подробнее

С 8:00 нерегулярные силы начали атаку на киббуцы Кфар-Эцион и Эйн-Цурим. Тем временем полурегулярный батальон продвинулся по не защищаемому "желтому холму" почти до центра Гуша (ныне на холме построено поселение Алон-Швут). Атакующие поднимались на Хирбет-Закария по лощине между "желтым холмом" и Эйн-Цурим. На "желтом холме" эль-Кадер установил семь ручных пулеметов брэн. На некотором удалении стояло три станковых пулемета Шварцлуза. Это австрийское оружие первой мировой войны имело великолепные баллистические характеристики (эффективная дальность до 3 км) и было специально разработано для огневого прикрытия пехоты. Арабские пулеметы поливали огнем Хирбет-Закария и Эйн-Цурим. В боевом журнале Эйн-Цурим записано: "В 8:00 арабы открыли огонь. Никто не пострадал. Через час началась атака на Хирбет-Закария". Одновременно арабы атаковали Кфар-Эцион, где находился КП Узи Наркисса. В 8:00 он послал радиограмму в Иерусалим: "Готовится атака с востока. У нас не хватает боеприпасов. Обратитесь к (английской) армии". Через полчаса он телеграфировал вторично. "Атакуют Мсуот-Ицхак. Прошу ответа. Обратились ли к армии?". Арабы захватили "русский холм" (назван так по имени монастыря). Оттуда они просматривали и обстреливали оба киббуца. Наркисс вспоминает: "С крыши здания секретариата Кфар-Эцион я видел долину Эмек hа-Браха. Она кишела арабами, никогда раньше я не видел так много вооруженных людей в одном месте. Все время подходили грузовики из Хеврона и Бейт-Лехема. У нас был только один станковый пулемет Шварцлуза, и он все время "кашлял". Мы хлопали в ладоши, когда австрийская машина вдруг выплевывала короткую очередь. Потом выяснилось, что пулемет смазали не тем маслом". В 11:00 Наркисс телеграфировал в Иерусалим: "Атакующие получили подкрепление. Атакуют и с запада. Я снова предлагаю обратиться к армии. У нас нет достаточно оружия и патронов". Через несколько минут: "Я не могу организовать контратаку, потому что арабы прогнали наши силы с "русского холма". Армия не появилась. Постарайтесь снова связаться с армией". Иными словами, командир Гуша возложил все надежды на англичан. Атака нерегулярного ополчения продолжалась до вечера. Яаков Альтман: "Примерно в два часа пополудни арабы начали приближаться по долине. Мы вели огонь из пулемета и миномета. Арабы отступили. Они еще несколько раз пытали свое счастье, но всякий раз отступали. Все время наши позиции находились под сильным огнем. Примерно в три часа одиночные арабы приблизились к нашим позициям. Мы подпустили их на 500 м и только тогда открыли огонь. Они понесли потери и больше не пытались атаковать. Только ружейный обстрел продолжался до вечера". Наркисс считался командиром всего Гуша, но за все время боя он не покидал Кфар-Эцион. Связь между поселениями была слабая, и на северном участке разворачивался отдельный бой. Командовал им Арье Теппер. Утром он был в киббуце Рвидим. Услышав первые выстрелы, Теппер пошел в Эйн-Цурим и вместе с командиром полицейских (Элияху Бар-Хама) организовал огонь по арабам на окрестных холмах. Из Эйн-Цурим Теппер пошел в Хирбет-Закария, где находился взвод иерусалимской Хаганы. Оттуда он пошел в киббуц Рвидим доложить по радио обстановку Узи Наркиссу. Атака на Хирбет-Закария продолжалась, и у защитников начали иссякать боеприпасы. Командир взвода Ричи связался по радио с Наркиссом и попросил утвердить ему отход. По-видимому, он получил разрешение, и взвод начал медленно отступать, подчас передвигаясь ползком под плотным огнем арабов. Во главе отделения Теппер вернулся в Хирбет-Закария и встретил отступающий взвод. Теппер: "Я сказал Ричи: "Почему ты оставил самую важную точку обороны?" Он сказал, что у него кончился боезапас. "Ну, а куда ты будешь отступать, когда кончится боезапас в Эйн-Цурим?" Я потребовал от него вернуться на оставленную позицию. Ричи попросил патронов, он знал, что у меня есть резерв. Я опасался, что отряд Хаганы разбазарит боеприпасы, и дал ему очень ограниченное количество. Я построил свое отделение против людей Хаганы и сказал: "Отсюда никто не уйдет!" Словесная перепалка была тяжелой, но в итоге Ричи согласился вернуться в Хирбет-Закария. Я дал ему в подкрепление отделение ПАЛЬМАХа. Командиру отделения я поставил две задачи: поддержать Хагану на случай новой атаки и не дать иерусалимцам удрать в момент кризиса". Яаков Амиэль, один из "иерусалимцев", вспоминает: "Мы добрались, наконец, до развилки грунтовой дороги к Эйн-Цурим и к Рвидим. Тогда стало понятно, что отступление из Хирбет-Закария было грубой ошибкой. Мы получили приказ вернуться и захватить деревню любой ценой. Нам предстояло пересечь открытое поле под непрекращающимся прицельным огнем. То один, то другой делал бросок вперед и дождь выстрелов сопровождал его. В полдень мы добрались до крайних домов, разделились на расчеты и заняли позиции. Главная позиция была на крыше дома. Арабы приблизились на дистанцию 100 метров и заняли позиции на террасах. Остатки нашего боезапаса подходили к концу. Мы взвешивали целесообразность каждого выстрела. Холм напротив нас кишел арабами. Мы не могли поднять головы. Группа арабов подошла на дистанцию в 50 м. В порыве энтузиазма они начали кричать "Алейхум!" (даешь!) и "Джихад". Мы приготовили гранаты. Заметив подозрительное движение, бросали гранату. Они все время обстреливали нас, без перерыва. Пули расщепляли камни, и осколки врезались в тело. Атакующие снова попытались приблизиться. Впереди шагал араб лет 70-и и вдохновлял их стихами Корана. У нас кончались патроны. Кто-то припрятал 50 патронов "на крайний случай". Он передал их пулеметчику. Короткая очередь остановила атаку, и энтузиазм арабов погас. Командир позиции был смертельно ранен в грудь. Его последний приказ был: "Не оставлять позиции". Огонь противника продолжал усиливаться. Мы не могли спуститься с крыши, чтобы помочь раненому. Гарри Клафтар вызвался привести подмогу. Он спрыгнул с крыши, был ранен в руку, но добежал до ворот киббуца Рвидим, передал сообщение и потерял сознание. Немедленно была послана помощь людьми, боеприпасами и перевязочными материалами. Роль командира взял на себя пальмахник Арье. Он пытался подбодрить нас словами, но сильнее всех слов был боезапас, полученный нами". С самого утра мы ничего не ели. Теперь мы получили воду и хлеб. Санитар из Рвидим перевязал раненых и под огнем спустил их с крыши. После полудня пришла ободряющая весть: отделение ПАЛЬМАХа из киббуца Рвидим вышло в атаку". Все это время Теппер находился в Эйн-Цурим и "думал бой". Он обратил внимание, что Абд эль-Кадер сосредоточил все свои пулеметы на склоне "желтого холма". Он видел, что арабы спускаются в лощину. Сама лощина не просматривалась из Эйн-Цурим, и о том, что там делают арабы, можно было только догадываться. Лощина была в "мертвой зоне", это значило, что подъем из нее крут. Нелогично вести оттуда атаку на Эйн-Цурим. Следовательно, арабы собирались атаковать вдоль лощины, которая упиралась в Хирбет-Закария. Итак, Хирбет-Закария - это цель главной атаки. В этом предположении была военная логика, так как Теппер уже понял ключевую роль деревни. В Хирбет-Закария на оборонительных позициях сидел целый взвод. По мнению Теппера, он был в состоянии отбить любую атаку при условии, что время от времени его будут "подкармливать" пополнениями и боеприпасами. Но Теппер искал решительной победы. Кроме здорового военного инстинкта, им руководил и следующее простое соображение: Гуш находится в блокаде, а оборонительный бой требовал большого расхода боеприпасов. Прорвать блокаду Теппер не мог, но он мог бы опрокинуть противника, ошеломить его активными действиями и таким образом предотвратить повторное нападение. Теппер нашел направление своей атаки (вдоль по вершине "желтого холма"), но в его распоряжении было только три отделения по 10 человек в каждом. Арабов было слишком много. Надо было выбрать удобный момент. Когда Теппер заметил, что арабы на передовой позиции "желтого холма" получили еду, он понял, что пришел его час. Теппер взял три отделения, вооруженных английскими ружьями со штыками. Он сообщил Наркиссу, что организует контратаку. Неясно, получил ли он подтверждение. Теппер, по его собственному утверждению, был "неформальным элементом" в ПАЛЬМАХе и был способен действовать самостоятельно без утверждения начальства. Наркисс говорил потом, что "Теппер вышел гулять по горам". Теппер обошел Хирбет-Закария по обратному склону, в не просматриваемой для арабов зоне. Одно отделение он оставил подкреплением в Хирбет-Закария. Отделение Яира Грунера он поставил в скальных позициях прикрывать атаку огнем. В атаку он повел за собой 9 человек. У Теппера не было средств связи. В таких условиях командир может управлять только естественной группой до 10 человек. Все остальные будут только обузой. Теппер: "В два часа дня мы вышли в атаку. Для начала мы натолкнулись на 60 арабов (передовая позиция на "желтом холме"). Мы открыли огонь и тут же пошли в штыки. Арабы бежали, они не ожидали атаки с этой стороны". Отделение Теппера быстро продвигалось по "желтому холму". Открылся вид на лощину. В направлении Хирбет-Закария поднимались цепи арабов. В первой цепи шел старик с зеленым знаменем Пророка в руках. Пулеметчик Теппера, не дожидаясь команды, выбрал позицию, залег и начал обстрел с тыла. Атака захлебнулась, цепи рассеялись и перемешались. Тем временем отделение Теппера продолжало атаку. Внизу они увидели группу из 200 арабов, которые спокойно сидели на валунах и подкреплялись питами с маслинами. В шуме боя они просто не заметили атаки Теппера. Теппер открыл ружейный огонь. Часть арабов была убита, остальные бежали. Теппер продолжал атаку вдоль хребта. Он мог бы добраться до КП самого Абд эль-Кадера, но его остановил концентрированный огонь арабских пулеметов. Теппер не потерял присутствия духа и способности взвешивать обстановку. Он прервал атаку и отступил на обратный склон холма. Абд эль-Кадер не заметил этого маневра и послал своих людей в атаку. Они атаковали пустое место. В это время подошло отделение Грунера и атаковало атакующих арабов. Элияху Кохен: "Мы застигли врага врасплох. Арабы поняли, что перестрелке, продолжавшейся весь день, пришел конец. Теперь они имели дело с противником, готовым идти в атаку. Началось паническое отступление. Когда мы увидели это, изменилось наше отношение к арабам. Они потеряли для нас значение. Мы были готовы уничтожить их, как бешенных собак". В порыве энтузиазма отделение продвинулось слишком далеко и попало под пулеметный огонь. Грунер погиб. Средств связи не было. Криков Теппера не было слышно в шуме боя. Теппер прибежал под огнем, но организовать отступление уже было невозможно. Отделение лежало между валунами под плотным пулеметным огнем. Теппер: "Очередь подходила к тебе. Нужно было откатиться в последнюю секунду. Мои ребята знали этот трюк". Почти час, до наступления темноты провел Теппер под огнем. Ицик ха-Мошавник: "Патронов было в обрез. Не приходило подкрепление. Киббуцники и прочие подразделения как будто забыли про нас. Как будто оставили нас умирать". После заката бойцы вернулись, неся на плечах раненых и убитых. В 20:00 пришли в столовую Кфар-Эцион. Разведчик Арье Ахидов, Теппер и еще несколько киббуцников пошли подбирать оружие и боеприпасы, оставленные арабами. По словам Ахидова, они "собрали довольно значительное количество". В бою 14 января погибло трое евреев, один был ранен тяжело, восемь человек получили средние ранения. Было убито более 200 арабов, и многие были ранены. Большие силы британской армии и полиции находились поблизости, но не вмешивались в происходящее. Они имели точное представление о бое. Высший офицер района Хэмиш Дугин сочувствовал евреям. В полдень он видел на улицах Хеврона танцующие от радости толпы: арабы получили известие, что четыре киббуца стерты с лица земли. Но из Иерусалима пришли точные сведения: арабы атакуют Кфар-Эцион, но не осмеливаются приблизиться. Когда Дугин узнал, о больших потерях среди арабов, он решил "остаться в стороне", чтобы арабы "получили урок". В 16:30 английский полковник проезжал по главному шоссе, и завалы действовали ему на нервы. Тогда Дугин поехал в Гуш-Эцион. Он потребовал, чтобы арабы прекратили бой. По словам арабов, он предъявил им ультиматум: "У вас есть время до 18:00. Если до этого часа не успеете захватить Кфар-Эцион, мы будем вынуждены вмешаться". В 19:00 нападающие отступили. Бой 14 января был самым большим сражением с начала войны и остался одним из самых больших сражений всей войны. Абд эль-Кадер неплохо использовал свои силы, но, тем не менее, не смог сломить еврейскую оборону. Приблизительно также происходили нападения и на другие еврейские поселения. После боя в Гуше осталось 9000 патронов (на все виды оружия) и 30 минометных мин.

1948, 16 января — (5 Швата 5708) Война за Независимость. Гибель в бою Горного взвода Пальмаха, направленного из Иерусалима на помощь поселениям Гуш-Эциона (см. 14 января). Он шёл через Хартув в направлении Кфар-Эцион по горным тропам. Далее

Бойцы взвода, большинство из которых были студентами Еврейского Университета в Иерусалиме, совершили многокилометровый переход, обходя заслоны Иорданского легиона, минуя Бейт-Джубрин и Бейт-Натафу, находящиеся между Бейт-Шемешем и Гуш-Эционом. Один из них повредил ногу и был отправлен обратно на базу в сопровождении двух товарищей. Когда взвод был в считанных километрах от Кфар-Эциона, у истоков сухого русла (вади), ведущего к киббуцу, их заметили женщины из близлежащей арабской деревни, пасшие коз. Женщины (которых бойцы пощадили, несмотря на опасность навода врага) подняли по тревоге все мужское население деревни. Несколько сотен вооруженных арабов окружили 35 попавших в засаду на обратном пути бойцов. Бойцы приняли неравный бой, который продолжался несколько часов. У бойцов не было связи с базой ПАЛЬМАХа, находившейся в Гар-Туве, в нескольких километрах от места боя, и вызвать подкрепление не было возможности. Все 35 бойцов Горного взвода ПАЛЬМАХа погибли в неравном бою. Арабы надругались над телами погибших героев. Позже, после прорыва блокады Гуш-Эциона, их останки были преданы земле на кладбище киббуца Кфар-Эцион. Горный взвод ПАЛЬМАХа был переименован в "Подразделение Ламед-Хей" ("ламед-хей"- "тридцать пять на иврите). Каждую годовщину гибели "Подразделения Ламед-Хей" жители Гуш-Эциона, в сопровождении ветеранов боев за Гуш-Эцион, совершают массовый марш по маршруту героев. На месте их гибели установлен обелиск в их честь, а неподалеку был создан еще один киббуц, носящий имя "Ламед-Хей" и существующий до сих пор. Имена погибших: Даниэль Райх, Шмуэль Яаков, Тувья Кушнер, Йосеф Коплер, Яаков Кутик, Давид Цвебнер (Шааг), Барух Пат, Давид Цубери, Беньямин Персич, Моше-Авигдор Перельштейн, Шауль Пнуэль, Масс Даниэль (Дани), Элиягу Мизрахи, Александр-Авраам Люстиг, Йона Левин, Яаков Каспи, Ехиель Калев, Яаков Коэн, Давид Тур-Шалом (ТАШ), Александр-Егуда Коэн, Ицхак Звулуни, Элиягу Гершкович, Ицхак Галеви, Сабо Голанд, Ицхак Гинзбург, Эйтан Гаон, Йосеф (Ганц) Барух, Бенцион Бен-Меир, Яаков Бен-Атар, Егуда Бетенский (Бейтан), Одед Биньямин, Исраэль Алони (Марзель), Хаим Анджел, Биньямин Богуславский (Бени).

1948, 7 февраля — (27 Швата 5708) Война за Независимость. Первый самолёт приземлился в центре поселений Гуш-Эциона, с этого дня почти каждый день прибывали самолёты, доставляли оружие, увозили раненных (см. 11 декабря, 14 января, 16 января, 27 марта, 4 мая, 12 мая, 4 мая ). Эти поселения были изолированы от остального Ишува, но принцип никогда не покидать свою землю соблюдался поселенцами строго, и гарнизон Гуш-Эциона держал оборону.

1948, 21 марта — (10 Адар-2 5708) Война за Независимость. После гибели "35" (см. 16 января) английская армия согласилась обеспечивать каждую неделю три грузовика из Иерусалима в Гуш, но они могли перевозить только "гражданские" грузы. По счастливой случайности удалось организовать "воздушный мост". Три грузовика в неделю, сопровождаемые армией, вместе с самолетами обеспечивали минимальное снабжение Гуша, но накопление сил шло медленными темпами. Опасность была в том, что арабы могли нанести удар в любое время. Теоретически была возможность организовать "самостоятельный" конвой, но в ответ армия могла прекратить обеспечение "недельных грузовиков". Такова была дилемма командования. Игаэль Ядин требовал послать большой конвой. Хаим Герцог, работавший в Отделе безопасности Сохнута, считал, что это слишком опасно. Оба варианта несли зерно риска. Конвой Шахбица

В середине марта было решено послать в Гуш самостоятельный конвой. Командиром был назначен Боаз Шахбиц, ветеран еврейской бригады. План Шахбица был построен на дисциплине, скорости и внезапности. Прежде всего, он присоединился к "еженедельному" конвою и ознакомился с дорогой. Шахбиц не получил раций, но он нашел сигнальные флажки и обучил экипажи системе сигналов. Застрявшие машины Шахбиц предполагал взрывать, не останавливая движения. За три дня до выхода все машины собрались в киббуце Рамат-Рахель, и Шахбиц "закрыл киббуц": контролировались даже телефонные разговоры. Вдруг пришла жена одного из бойцов и в простоте душевной спросила: "Здесь колонна на Гуш?" Отрицательный ответ не удовлетворил ее: "В штабе мне сказали, что мой муж здесь, и что он хочет встретиться со мной". Шахбиц прогнал ее. Даже много лет спустя он дрожал от гнева: "Весь Иерусалим знал, только я один, как идиот, отрицал все. Это была катастрофа. Я был уверен, что арабы уже все знают и приготовили нам теплую встречу". К счастью, он ошибся. 21 марта конвой вышел в путь. В Гуш сообщили по радио, сколько машин будет в конвое, и для каждой приготовили отдельную разгрузочную площадку. 12 грузовиков вышли из Иерусалима в 4:30. Они везли 100 связок колючей проволоки, 400 железных колышков, 200 столбов и прочие материалы для укреплений. В конвое было два броневика (один - с "плугом" для прорыва завалов). На выходе из Иерусалима им повстречался английский патруль. Офицер сделал знак остановиться. Шахбиц продолжал движение, и англичане не реагировали. Конвой вошел в Бейт-Лехем. Жители приветственно махали руками. Они не могли представить себе, что перед ними еврейские машины. На входе в Гуш самолет сбросил вымпел: две последние машины остановились. Шахбиц послал техника. Починка заняла 10 минут. Шахбиц презирал себя: он "пожалел" машины вопреки собственным принципам. В 8:37 конвой прибыл в Гуш. Тут выяснилось, что на разгрузочных площадках "крутится" много любопытных. Шахбиц безжалостно прогнал их. Кое-кто работал слишком осторожно, и Шахбиц начал кричать: "У меня есть жена, и я хочу вернуться домой. При вашем темпе не все увидят своих жен!" Когда разгрузка закончилась, один из командиров Гуша предложил взять в Иерусалим поврежденный самолет и четыре коровы. "Сколько времени уйдет на погрузку?" - "Около часа". - "Мои солдаты боятся коров. Я возвращаюсь без самолета и без коров". - "Как ты смеешь?!" - "Можешь подать жалобу!" На этом диалог иссяк. В 9:13 пустые машины оставили Гуш. Шахбиц видел арабов, занятых сооружением завалов, но он опередил их. В 10:00 все машины уже были в Иерусалиме. В дневнике одного из бойцов Гуша записано: "Организация была великолепна. Ветераны бригады говорят, что чувствуется опыт британской армии". В тот же день "Остеры" привезли три 3-дюмовых миномета, два 2-дюмовых и два пулемета. "Кто мог предвидеть, что наша военная сила так вырастет?" - продолжает дневник. Новости в Иерусалиме были менее радостны: "Армия отказывается сопровождать наши машины". Скоро выяснилось, что арабы со своей стороны тоже учли уроки "молниеносного конвоя" Шахбица

.

1948, 27 марта — (16 Адар-2 5708) Война за Независимость. В 2-х км. от Бейт-Лехема на шоссе Иерусалим-Гуш Эцион бой арабов и конвоя Хаганы, сопрвождавшего автоколонну из поселений Гуш Эциона обратно в Иерусалим (поселения получили оружие, продовольствие). Погиб экипаж бронемашины под командованием З. Горовица, они подорвали себя, чтобы не попасть в плен. 4 броневика и 7 автомашин из 51 сумели развернуться и прорваться обратно в Гуш Эцион. Остальные заняли круговую оборону в Доме у Нэбэ-Даниэль. История конвоя Неби-Даниель

Итак, снабжение по шоссе поселений Гуш-Эцион прервалось. Узи Наркисс - командир Гуша - и представитель поселений требовали послать новый самостоятельный конвой... Было известно, что арабы улучшили систему контроля над шоссе. Из штаба бригады "Эциони" (Иерусалим) докладывали Игаэлю Ядину, что напротив Брехот-Шломо находится постоянный заслон. "Арабы останавливают и проверяют все машины. В пяти км находится еще один заслон. Солдаты (по-видимому, английские дезертиры) сообщают по радио о результатах проверок. При каждом заслоне находится до 100 вооруженных арабов под командованием иракских офицеров". Можно было понять, что следующий конвой в Гуш-Эцион, тем более с перерывом всего в одну неделю, перерастет в серьезную операцию. Тем не менее, никто в генеральном штабе и в иерусалимском командовании не проверил необходимости конвоя. Положились на доклады из Гуша и Узи Наркисса, который к тому времени уже покинул Гуш. У конвоя были два командира - хозяйственный и военный. Взаимоотношения и подчинение не были точно определены. Организовать колонну Игаэль Ядин поручил Мишаэлю Шахаму, а командовать - Цви Замиру. Командир отделения водителей Аhарон Гилад записал в дневнике: "Командир - Шахам, ответственый за конвой - Замир". Оперативный офицер 6-го батальона Раанана: "Не было понятно, кто командует конвоем". Машины должны были выйти из Иерусалима в 4:00 и вернуться через 2 часа. По оценке Шахама, арабы не успеют организовать атаку, и помощь англичан не потребуется. Для осуществления плана требовалось решительность, твердая дисциплина и "железная рука" командира. Все эти качества были слабой стороной ПАЛЬМАХа и Хаганы. Шахам хотел, чтобы все люди конвоя спали в лагере Шнеллер в Иерусалиме, но Замир считал, что там нет достаточно хороших условий. Поколебавшись, Шахам разрешил пальмахникам спать на их базе в Кирьят-Анавим при условии, что они приедут в Шнеллер до четырех утра. До последней минуты чинили машины и радиоаппаратуру. Связистка Тамар Хафт доложила, что ее рация не может передавать. Рацию не удалось исправить. В 4:00 (по другой версии в 4:30) броневики и машины стояли в лагере Шнеллер. Водители ждали в кабинах. Солдаты иерусалимской роты Хаганы сидели в бронированных автобусах. Все ждали пальмахников Замира, но их не было. Шахам: "Я предполагал, что они опаздывают. Потом позвонил в Кирьят-Анавим. В секретариате никто не отвечал, потом сказали, что не знают, где спят пальмахники". Пальмахники проснулись в 6, позавтракали и приехали в Шнеллер в 7:30. Замир признает, что опоздал, но считает, что приехал раньше, чем в 7:30. Яаков Игес считает, что пальмахники выехали в 5:00. В 6:05 самолет произвел разведку дороги и доложил: "Конвоя не видно". В 7:00 летчик нашел ее в Шнеллере. 8:00 было из Иерусалима известили Гуш: "Конвой вышел". Согласно плану в 6:00 он уже должен был вернуться. Иерусалимская разведка докладывала, что арабы стекаются в Бейт-Лехем, но Зариз и Шахам не отменили операцию. Заместитель командира "фурманов" Моше Аран пытался удержать Шахама в Иерусалиме: "Ты свое уже сделал, конвой вышел в путь. Нелогично и неразумно, чтобы офицер в таком высоком чине присоединился к конвою". Шахам ответил: "Не этично посылать других рисковать жизнью, а самому оставаться в безопасном тылу". В киббуце Рамат-Рахель конвой оставил четыре броневика. Отрядом командовали Менахем Русак и Маккаби Моцри. По плану они должны были патрулировать до Бейт-Лехема и в случае необходимости прийти на помощь конвою на обратном пути. При въезде в Бейт-Лехем был заслон и при нем вооруженные арабы. Увидев большую колонну, они разбежались. В монастыре Мар-Элиас, к югу от Гуша сидел Камал Арикат, заместитель Абд эль-Кадера. Он видел конвой и немедленно начал созывать ополчение. В Бейт-Лехем стекались арабы из Иерусалима, Хеврона и окрестных деревень. Точное количество арабов неизвестно, но, наверняка, их было несколько тысяч. Англичане докладывали, что завалы воздвигнуты с интервалами в каждые 100 м. У арабов было время подготовиться. Была суббота. Киббуцники Гуша с утра ждали конвой. В религиозных киббуцах начали субботнюю молитву в 5:00. В киббуце Рвидим ночью устроили (запоздалую) пуримскую вечеринку. В 6:00 все были готовы начать работать. В 9:00 конвой был в центре Гуша. Началась разгрузка. Все свидетельствуют, что машины были разгружены за 19 минут. Но только в 11:30 конвой вышел в обратный путь. Что задержало его? В Гуше находился легкий самолет, который порвал крыло при посадке. Загрузка заняла полтора часа. Кроме того, киббуцники хотели эвакуировать племенного быка. Бык заупрямился, и эта операция тоже заняла около часа. Но и вне этих обстоятельств первоначальный план операции начал изменяться по ходу дела. В 11:30 конвой вышел в Иерусалим. "Змея" из 50 машин текла по узкому и извилистому шоссе. Впереди шел отряд броневиков Теппера, за ними ехали бронированные автобусы, возвращавшие бойцов иерусалимской Хаганы. Оружие они передали своей "смене" в Гуше. В хвосте колонны были броневики с обоими командирами. Там же было почти все тяжелое оружие конвоя и единственная рация, способная держать связь с самолетами. У выхода на главное шоссе они встретили английский патруль на броневиках. Англичане насчитали на дороге 17 охраняемых завалов. Офицер предложил вернуть колонну в Гуш. Замир и Шахам не приняли предложение. В 11:55 раздались выстрелы - первый завал. Его прорвали. За ним еще пять. Седьмой завал был серьезнее. Теперь впереди шел броневик Гурвица с "плугом", его шины уже были пробиты пулями. Разворачиваясь перед заслоном, он застрял на обочине, и мотор его заглох. Пока его пытались завести, кто-то из бойцов выпустил шальную очередь из автомата. Пули запрыгали от стенки к стенке. 14 человек было в броневике, и большинство было ранено этой шальной очередью. Водитель был ранен в глаз, скоро прибавились новые раны от пуль арабов. Теппер послал разведывательный броневик Шимони на помощь Гурвицу. Из шести бойцов Шимони четверо получили ранения, и броневик отступил. Так же безрезультатно кончились и другие попытки. Броневик Гурвица был блокирован огнем. Командиры конвоя Шахам и Замир находились в конце колонны. Когда начался бой, они еще находились у выхода на главное шоссе. Замир отдал по радио приказ Тепперу: "Колонна разворачивается и возвращается". Теппер ответил: "Колонна не разворачивается и не возвращается". Но Шахам и Замир вернулись в Гуш, и с ними пять броневиков, пять грузовых машин, 35 бойцов и почти все тяжелое оружие конвоя. Командиры вернулись в числе первых. В Иерусалиме вначале не поняли, что происходит на шоссе. Они уже знали, что идет тяжелый бой, но считали, что речь идет о неприятной заминке, потому что априори считалось, что арабы не в состоянии остановить колонну. Из Иерусалима давали советы: "Если нельзя очистить завалы взрывчаткой, то следует бросить поврежденные машины (т.е. предполагалось, что какой-то проход существует). Сказать ребятам, чтобы не слишком горячились. Броневик-прорыватель должен идти вперед любой ценой". В 12:30 в Иерусалиме получили радиограмму (неизвестно от Замира или от Шахама): "Посылайте гоев (англичан), конвой застрял между завалами". Через 5 минут Шалтиэль ответил на имя Шахама: "Армия отказывается помогать. Необходимо пробить дорогу в одном из направлений". Ни из Гуша, ни из Иерусалима не могли повлиять на происходящее на шоссе. Поврежденные и брошенные машины перекрыли дорогу, безоружные бойцы иерусалимской Хаганы не могли отступать в Гуш при свете дня, без прикрытия, под арабским огнем. Они сконцентрировались у авангардного отряда Теппера. Там, на обочине дороги стоял каменный дом, которым пользовались феллахи в сезон работы на виноградниках. Теппер решил укрепиться в нем. Свои броневики он поставил перед домом в качестве прикрытия. Бойцы взорвали железную дверь и внесли раненых. Этот дом был большой удачей для людей конвоя. В нем они провели следующие 30 часов, полных надежды и отчаяния. В конвое не было ни еды, ни воды. В течение всех 30 часов блокады люди ничего не ели, но они, по крайней мере, не страдали от жажды. В подвале дома нашли воду! Оказалось, что там есть цистерна, пополняемая из труб иродианского водовода, по которым еще текла вода. Судьба авангардного броневика Гурвица показывает, что ждало бы людей конвоя, не попадись им этот дом. Лишь 200 метров отделяло подбитый броневик от дома, но прорваться к нему было невозможно. Время от времени Гурвиц высовывал голову наружу. Он видел неподалеку машины конвоя, делал им знаки и говорил своим людям, что их вот-вот спасут. Но броневики не подходили. Бронебойные пули прошивали стенки из самодельной "брони". Бойцы вели ответный огонь. Почти все уже были ранены. В броневике не знали о том, что Теппер строит круговую оборону вокруг дома. Бойцы думали, что все люди конвоя убиты или отступили. Гурвиц сказал: "Шансы спастись невелики. Когда стемнеет, попробуем просочиться из броневика". Все отлично знали, что надежды спастись почти нет. Историю этого боя мы знаем со слов Яакова Игеса, одного из трех бойцов, оставшихся в живых. Санитар Яаков Дрор хорошо знал местность. Он предложил своим друзьям (Яаков Игес и Исраэль Керен-Цви) попытаться убежать. Их раны были относительно легкими. "Остальные не могли идти. Двое были без сознания. Гурвиц не хотел оставить своих людей, но он одобрил идею". Открыли дверь броневика, но арабы усилили огонь и бросили две зажигательные бутылки. Одна подожгла мотор, другая задела колесо. Огонь начал распространяться и подобрался к запасу взрывчатки (20 кг). Трое легкораненых решили прорываться любой ценой. Первым выпрыгнул Дрор, за ним Керен-Цви и последним Игес. Позади них взорвался броневик. Игес видел, как арабы пляшут от радости вокруг трупов его товарищей. На троих у них был один стэн и несколько гранат. Дрор ушел один. Он пришел в Эйн-Цурим. Керен-Цви и Игес пошли другой дорогой. Они проходили через арабские деревни, где не было живой души. Все жители ушли на шоссе. Игес и Керен-Цви вышли на главное шоссе и пошли между подбитыми машинами. Так они пришли в Кфар-Эцион. Весь день до темноты арабы атаковали, а Теппер организовывал оборону. Уцелевшие люди конвоя пробирались к дому. Водитель Иона Голани: "У входа - груда оружия и сумок с патронами. Внутри полутьма и масса тел. Все лежат, сбившись в кучу. Я подошел и лег вместе с ними". В доме были две комнаты и лестница на крышу. Только вечером обнаружили подвал и только назавтра - воду в подвале. У большинства не было оружия. Одну из двух комнат отвели раненым. Санитар Моше Коhен и девушки организовали перевязочный пункт. Отделение Хаганы построило позиции на крыше. Установили пулемет и вели огонь по атакующим. Водители, студенты (из состава Хаганы) и киббуцники из Гуша занимали позиции вне дома. Вечером броневики разместились цепью и создали первый пояс обороны вокруг дома. "Ребята! (йа, джам’а!) идите резать их! Там есть красивые девки! Кто будет героем и придет первым - получит девку!" - кричали друг другу арабы. Иные кричали на иврите: "Где ваши мамы? Где Бен-Гурион? Пусть придут спасать вас! Сейчас мы начнем вас резать!" Крики продолжались часами. Ури Финкельфельд подполз к арабской позиции и бросил гранату. Крики прекратились. Арабы разграбили брошенные машины и сожгли их. Когда еврейское командование несколько оправилось от первого шока, оно поняло, что только вмешательство англичан может спасти окруженных. Английская армия торопилась (потому что ей было нужно шоссе), но не слишком. Абд эль-Кадер угрожал применением силы, а англичане меньше всего хотели потерь. С другой стороны, они не хотели допустить тотальной резни окруженных - это значило бы признать, что они потеряли контроль над ситуацией. (см. 28 марта)

1948, 4 мая — (25 Нисана 5708) Война за Независимость. Арабы при поддержке Арабского легиона атаковали 4 еврейских поселения, носящих общее название Гуш-Эцион (см. 12 мая , 14 мая , 11 декабря , 14 января , 16 января , 7 февраля , 27 марта ). Атака была отбита, погибли 12 защитников Гуш-Эциона, 30 были ранены.

1948, 12 мая — (3 Ияра 5708) Война за Независимость. Начало арабской атаки на поселения Гуш Эциона (см. 13 мая , 14 мая , 11 декабря , 14 января , 16 января , 7 февраля , 27 марта ). В бой вступили две сотни солдат Арабского легиона при поддержке бронетехники и тысячи вооружённых местных арабских жителей. Им противостояли 500 бойцов самообороны без тяжёлого вооружения для борьбы с броневиками и с недостатком в патронах. Командир обороны Моше Зильбершмидт погиб одним из первых. Бой продолжался весь день, к ночи позиции обороняющихся были разрезаны надвое, 70 человек погибли.

1948, 13 мая — (4 Ияра 5708) Война За Независимость. Бронемашины Арабского легиона прорвались в Кфар-Эцион, одно из поселений блока Гуш-Эцион, за ними последовали сотни феллахов, в последовавшей резне были убиты 127 человек.

1948, 14 мая — (5 Ияра 5708) Война за Независимость. Капитулировали защитники поселений Гуш-Эциона (Кфар-Эцион, Масуот-Ицхак, Эйн-Цурим, Ревадим) (см. 13 мая , 11 декабря , 14 января , 16 января , 7 февраля , 27 марта ). При посредничестве англичан 320 защитников поселений, из них 85 женщин, были переправлены в качестве военнопленных в Трансиорданию. "Если существует еврейский Иерусалим, то благодарность всей еврейской истории и народа должна быть обращена доблестным защитникам Гуш-Эциона" - Бен-Гурион.

1967, 24 сентября — (19 Элула 5727) Израиль. Правительство объявило о воссоздании поселений Гуш-Эциона между Вифлеемом и Хевроном, уничтоженных арабами в войне за Независимость.

1967, 27 сентября — (22 Элула 5727) Израиль. Началось восстановление Гуш-Эцина: Кфар-Эциона, Ревидима, Эйн Цорима. На место прибыл первый отряд поселенцев, многие из которых были детьми тех, кого арабы изгнали в 1948 году.

1980, 19 августа — (7 Элула 5740) Израиль. Церемония закладки поселения Эфрат в Гуш-Эционе и открытия местной йешивы "Йешиват хесдер", разрешающей своим студентам совмещать учёбу и службу в армии.

1982, 18 июня — (27 Сивана 5742) Основано Неве-Даниэль - общинное поселение в Гуш-Эционе, расположенно на высоте 997 метров над уровнем моря на землях Фермы Коэн (см. 6 сентября 1935 года). В 2010 году нем насчитывалось около 1800 жителей. Это преимущественно религиозные cемьи, в основном - выходцы из США, Великобритании, бывшего СССР, Аргентины. В поселении - 4 синагоги, большой супермаркет и пиццерия.

2007, 22 февраля — (4 Адара 5767) Теракт. Арабы бросили бутылку с зажигательной смесью в сторону пассажирского автобуса кооператива "Эгед", следовавшего по трассе Гуш-Эцион – Хеврон, поблизости от Бейт-Омер, злоумышленники промахнулись.

2009, 2 апреля — (8 Нисана 5769) Теракт. Араб проник в поселение Бат-Аин, что в Гуг-Эционе, и напал с топором на двух детей. 13-летний Шломо Натив был убит, а его семилетний товарищ получил тяжёлые ранения. 14 апреля убийца был пойман службой ШАБАК. На допросах он признался, что совершил теракт из религиозных побуждений. К делу готовился планомерно, заранее купил топор и нож, спрятал их в овраге неподалеку от Бат-Аина. За 10 дней до того, как отправиться в еврейское поселение, написал завещание.

2011, 6 октября — (8 Тишри 5772) Теракт. Арабы забросали камнями (см. 25 сентября 2011 года) израильский школьный автобус компании "Хевра ле-Питуах Гуш-Эцион", развозивший детей по еврейским поселениям Гуш-Эциона после завершения занятий. Инцидент произошел на старой дороге между поселениями Эфрат и Ткоа. Дети, находившиеся в бронированном автобусе, не пострадали, хотя и остались напуганы

2015, 4 ноября — (22 Хещвана 5776) Теракт. В Гуш-Эционе, на перекрестке Хальхуль, автомобиль, за рулем которого находился араб, врезался в группу военнослужащих. Пострадали два человека. Террорист был ликвидирован (см. 14 октября 2015 года).